Андрей Младенцев: «Сложные задачи кажутся простыми, если смотреть на них с позиций бизнеса»

Вопрос о будущем российской фармпромышленности приобрел особую актуальность в этом году. Поводом тому послужило сразу несколько событий — новый виток слияний и поглощений на рынке, выход российских производителей лекарств на зарубежные биржевые площадки, а также возобновление интереса государства к развитию фармпромышленности. Первым признаком последнего стало назначение этой весной на должность зам. руководителя Росздравнадзора Андрея МЛАДЕНЦЕВА, одного из самых известных представителей промышленного сектора. В интервью “ФВ” он рассказал о новом плане перехода отрасли на GMP и пояснил, сколько суммарно будет стоить полная модернизация фармпромышленности.

Андрей Леонидович Младенцев родился в 1968 г. в Нижнем Новгороде. Окончил радиофизический факультет ННГУ им. Н.И. Лобачевского. Работал начальником отдела ценных бумаг в “Нижегородском банкирском доме”. С 1994 по 1998 г.— директор Регионального депозитария Нижегородской области. В 1996 г. Андрей Младенцев являлся экспертом в рамках совместного проекта ФКЦБ и Правительства РФ, а в 1997 г. — членом аттестационной комиссии Департамента финансов Нижегородской области.

— Вы пришли на должность зам. руководителя Росздравнадзора в марте этого года. Почему все-таки решили оставить бизнес и перейти на госслужбу? Кто и какие цели поставил вам при вступлении в должность?

— Решение носило кардинальный характер, и причин было множество, в т.ч. личностных. Но самое главное было в том, что, работая 12 лет на фармрынке, я не переставал удивляться, почему же, казалось бы, простые вещи для улучшения дел в отрасли не делаются? Когда мне было предложено возглавить данное направление в Росздравнадзоре, т.е. непосредственно заняться улучшением процессов лицензионного контроля производств, совершенствованием в области регистрации лекарственных средств и их обращения, контролем фармобращения, я воспринял это просто как свой долг. Подумал и согласился занять должность. Я самостоятельно сформулировал цели, задачи, план их реализации, а когда вопрос трудоустройства обсуждался с министром Михаилом Зурабовым, представил ему свои наработки. Мы скорректировали некоторые позиции и цели, что-то было принято, а что-то нет. В конечном счете все это было сформулировано в документе, который я рассматриваю как некую декларацию, которую затем обсуждали уже втроем, вместе с руководителем Росздравнадзора Николаем Юргелем. Какие идеи были мои, а какие министра, я уже и не вспомню, теперь они выглядят как единый комплекс. Но сразу скажу, что при приеме на работу передо мной никакие конкретные цели в виде объемов и сроков не ставились. Мы просто определили основные векторы движения. К примеру, о переходе отрасли на работу по стандартам GMP речь, конечно, шла, но даты не назывались. Мне предстояло все это продумать, а затем определить, в частности, и возможную дату перехода.

— Сразу после вашего прихода Росздравнадзор выступил с планом по развитию российской фармпромышленности. Среди пунктов этого плана: упрощение госрегистрации и лицензирования лекарств, стимулирование контрактного производства и развитие GMP, а также перерегистрация иностранных компаний на российское юридическое лицо. А к чему это реформирование в итоге, по мысли Росздравнадзора, должно привести? Как сможет качественно улучшиться положение российских игроков?

— Когда я решил прийти в Росздравнадзор, мне казалось, что есть простые решения, которые могут многое улучшить в положении отрасли, в положении пациентов. Я думал, что решить многие проблемы в отрасли достаточно легко. Теперь я вижу, что улучшать необходимо действительно многое, но мне теперь не кажется, что сделать это просто. Это тяжелый труд, мое отношение к госслужбе и госслужащим изменилось. Я вижу, что в системе работает много людей, которые стараются улучшить положение с госрегулированием в отрасли, с лекарственным обеспечением. Но это сложные задачи, которые кажутся простыми, если смотреть на них с позиции бизнеса. И сложность в том, что скорость принятия решения и проведения реформирования в госструктурах не совпадает со скоростью принятия решений в бизнес-среде. Необходимы при любом изменении и при любом принятии решения долгие согласования их с нормативно-правовым полем государства. Когда я начал здесь работать и ознакомился с положением дел, пришел к мысли, что в принципе главная цель Росздравнадзора совсем не в том, чтобы улучшать или развивать российскую промышленность, а в том, чтобы защищать здоровье граждан через обеспечение качественными лекарствами. Это значит, что качественные и эффективные препараты должны быть зарегистрированы, качественно произведены и должны попасть на рынок. Именно поэтому предприятия должны соответствовать GMP, и лекарства должны быть зарегистрированы по определенным процедурам, чтобы некачественные препараты не попадали на рынок. Это главная цель. А уже отсюда появляется следующая задача — способствовать развитию качественного российского производителя.

— Насколько реальной выглядит перспектива перехода отрасли на GMP к 2010 г.? Сроки перехода на этот стандарт регулярно откладывались.

— Прогнозы — не моя сфера, это сфера “Фармэксперта”. Документы, которые готовились по принятию GMP к 2005 г., я видел. Это в целом была декларация и ведомственный ОСТ № 42-510-98, определяющий правила производства. Не перешла промышленность на работу в этих условиях потому, что была нужна не декларация о переходе, а прописанный план такого реформирования. Это ведь дело не только Минздравсоцразвития России, а еще многих ведомств: Минэкономразвития, Минпромэнерго, даже Министерства образования и науки, МИДа и т.д. Роль и ответственность каждого участника этого процесса должна быть четко определена и прописана. Поэтому план перехода должен утверждаться Правительством России. Сейчас этот план подготовлен, он дорабатывается, согласовывается, затем, мы надеемся, он будет одобрен и, в конечном счете, принят. Однако для реализации этого проекта необходимо еще вносить изменения в законодательную базу, а это прерогатива Госдумы. Хотя в целом Минздравсоцразвития России уже готово предоставить парламентариям для рассмотрения соответствующие законодательные акты.

Предварительный срок перехода российских предприятий на GMP определен. Это январь 2010 г. Думаю, что к этому времени все возможно осуществить. Россия не отличается от других стран, которые шли по этому пути. К слову, Китай осуществил эти реформы, там была принята соответствующая программа. В конце августа я в рамках седьмого заседания подкомиссии по сотрудничеству в области образования, культуры, здравоохранения и спорта по гуманитарному сотрудничеству встречался в КНР с представителями их контролирующего ведомства — SFDA, с представителями Торгово-промышленной палаты Китая. Они подробно рассказали о проведении решений и мероприятий на уровне Правительства КНР, порядке подготовки по переходу на GMP. В КНР при этом была инвестирована сумма примерно в 0,5 млрд долл. США. Суммарный объем инвестиций на модернизацию российской фармпромышленности потребует, по нашему видению, около 2 млрд долл.

— А государство планирует создавать какие-либо дополнительные стимулы для перехода российских производителей на GMP?

— Никто же граждан не стимулирует, чтобы мы в магазине не воровали! Государство премии тем, кто не ворует, не платит. Переход к GMP не надо стимулировать, это те условия, которые должны защитить пациента. Как в прошлом производственнику, мне кажется, что государство и не должно стимулировать такой переход. Оно должно защищать пациента, а те, кто не хочет работать по соответствующим правилам, не смогут работать на этом рынке. Это производитель сам должен решить, оставаться ему на российском рынке доброкачественным производителем доброкачественных лекарств или он остается работать на других условиях, но его продукция не может обращаться на российском рынке, потому что государство не будет допускать такую продукцию на рынок.

— Выше мы говорили о плане по развитию отечественной фармпромышленности. В нем, ко всему прочему, упоминалась популярная инициатива по созданию государственного производственного холдинга на базе оставшихся в госсобственности фармпредприятий. Но почему-то этот проект в стадию реализации до сих пор не перешел. Идея умерла?

— Это надо у авторов идеи спрашивать, у Федерального агентства по промышленности (Роспром. — “ФВ”). Мы знаем об этой инициативе, но она не в нашей компетенции. Я вообще считаю, что у каждого ведомства должна быть своя сфера ответственности и свои функции. Одна из моих целей работы в Росздравнадзоре — повышение эффективности работы ведомства. Невозможно сделать это, если не определить, за что Росздравнадзор отвечает. Принятие решений, экспертная оценка проекта в целом — не функция Росздравнадзора. Отвечая за регистрацию и лицензирование, я не сильно интересуюсь, к примеру, регулированием в программе ДЛО. Секрет моей производительности в том, что я не отвлекаюсь.

— Но идея Роспрома всерьез увлекла многие фармкомпании. Например, проектом всерьез интересовался владелец компании “Брынцалов А” Владимир Брынцалов. На ваш взгляд, возможно ли участие этой компании в государственных проектах или громкий скандал, связанный с выявлением производства фальсификатов на предприятиях производителя, уже поставил крест на ее будущем?

— Я встречался с представителями коллектива “Брынцалов А”. Вообще я встречаюсь только с теми коллективами, у которых есть проблемы с Росздравнадзором. Мы разбирались с конкретными проблемами. Люди на этом предприятии работают в цейтноте из-за того, что компания “на слуху” у общественности и СМИ. Я дал им слово, что наше ведомство будет к документам, к производству в целом относиться абсолютно так же, как ко всем остальным предприятиям. Я не оцениваю людей и их работу по публикациям в СМИ или выступлениям общественности. Если принесли качественные документы, продукт будет зарегистрирован. Если принесли некачественные, изволь доработать, каким бы ты ни был в глазах общественности. На моей должности не существует деления на “Брынцалов” или “не Брынцалов”.

То же в отношении проверки качества производства. Но с проверкой качества производства есть другая проблема. У нас недостаточно инспекторов для тотального и постоянного контроля по всей цепочке фармобращения: от всех производителей до всех аптек. Повышение качества лекарственных средств на рынке возможно только через постоянную работу с субъектами фармобращения. Мы вышли с этим вопросом в Минздравсоцразвития России и нашли взаимопонимание, проект в стадии подготовки. Оптимально, по нашим расчетам, чтобы охватить регионы, иметь в штате около 500 универсальных инспекторов. Они могут проверить и аптеку, и производственное предприятие. Это более чем в 10 раз существеннее того количества, которое есть сейчас.

Интервью вела Ирина Власова, ФВ №29 (476) от 18 сентября 2007г.
Полная версия статьи в формате PDF (144 Kb)