Технопарки, один из ключевых элементов инновационной экономики, в последний год вызывают в России особый интерес. Дело, конечно, в проекте «Сколково», который имеет амбиции стать одним из лучших в мире. Но тут появляется много вопросов. Какая модель технопарка наиболее успешна сегодня? Каким он должен быть с точки зрения градостроительства и архитектуры? Каковы национальные особенности технопарков и как они сказываются на их эффективности? Изучая опыт мирового развития технопарков, на часть этих вопросов можно дать ответы.
Один из наиболее интересных и быстрорастущих технопарков мира — пекинский Чжунгуаньцунь. Возможно, это самый крупный научный парк: по площади он сравним с пятой частью Москвы — более 230 квадратных километров. Чжунгуаньцунь был создан в 1988 году, сегодня в нем работает более 20 тыс. компаний и около миллиона человек. Корреспондент «Эксперта» посетил Чжунгуаньцунь и попытался оценить его успехи.
Рост со скоростью 25 процентов в год
В Китае любят рассказывать, что «электронная улица» Чжунгуанцунь стихийно сформировалась еще в начале 1980?х. Именно в районе Пекинского университета открылись первые в стране магазинчики, торгующие компьютерами и программами, здесь появились и первые местные программисты. Это правдивая история, но ее часто повторяют, чтобы оттенить другое. Технопарк Чжунгуаньцунь вырос не снизу, как американская Кремниевая долина. Он был создан сверху и развивается как национальный проект под строгим руководством китайского правительства.
Технопарки — это слепки национальной инновационной системы. Высокими технологиями в Китае занялись через восемь лет после начала рыночных реформ Дэн Сяопина. В 1986 году была утверждена государственная программа развития науки и высоких технологий — «Программа 863». В качестве приоритетных отраслей были выделены микроэлектроника и информатика, космос, оптико-волоконные технологии, генная инженерия и биотехнологии, энергосберегающие технологии и медицина. Через два года Китай приступил к реализации научно-производственной программы «Факел», ориентированной на коммерциализацию и индустриализацию наукоемких технологий. В том же 1988 году постановлением Госсовета Китая был учрежден и первый технопарк — Экспериментальная пекинская зона развития высоких технологий (позднее он был переименован в Научно-технологическую зону Чжунгуаньцунь» или сокращенно Z-park).
Технопарк Чжунгуаньцунь стал приоритетным государственным проектом. Он должен был не только привлекать иностранные инвестиции, стимулировать высокотехнологичные разработки и создавать благоприятные условия для их коммерциализации, но и стать пилотным проектом такого рода. Вслед за Пекином сеть технопарков должна была возникнуть по всему Китаю. Сейчас в стране более 130 технопарков.
Первоначально зона технопарка охватывала территорию площадью 100 квадратных километров. Научный парк не случайно был расположен на северо-западе Пекина. Именно здесь находятся более ста научно-технических институтов и лабораторий, а также сильнейшие вузы Китая — Пекинский университет и университет Циньхуа. Именно они и стали опорными элементами технопарка: университеты обеспечивали и научные разработки, и продвигающие их компании, и квалифицированные кадры для высокотехнологичного бизнеса.
За двадцать лет территория технопарка выросла более чем вдвое (сейчас она составляет 232 кв. км), но проект развивается столь быстро, что места все равно не хватает. Резиденты все чаще оставляют в технопарке только основной офис с разработчиками и продавцами, а производство выносят за территорию парка.
В Чжунгуаньцуне есть свои истории успеха. К примеру, компания Founder (информационные технологии) достигла оборота 6,5 млрд долларов. Оборот Lenovo, купившей в 2005 году подразделение персональных компьютеров и ноутбуков IBM, превышает 14,9 млрд долларов. Как и в Южной Корее, крупные высокотехнологичные компании часто имеют в учредителях университеты или Академию наук. К примеру, Founder «произрастает» из Пекинского университета, а Lenovo — из Академии наук КНР.
Сегодня можно смело говорить, что Чжунгуаньцунь — успешный проект. Только за первые шесть лет в технопарке было зарегистрировано более 2,5 тыс. инновационных фирм, а объем доходов компаний превысил 2,5 млрд долларов. Сегодня здесь работает более 22 тыс. компаний, по официальным данным, их общий оборот составляет 80 млрд долларов. В последнее десятилетие ВВП технопарка устойчиво рос более чем на 25% в год.
Обычный городской район
«Китайские технопарки окружены заборами с колючей проволокой. Въехать можно по пропуску через контрольно-пропускной пункт», — пугали меня московские коллеги впечатлениями пятилетней давности. В реальности Чжунгуаньцунь оказался не режимной зоной, а проектом с открытой средой. Проезжая на автомобиле, границы между обычным городом и научным парком просто не замечаешь.
«Технопарк — особое место. Он должен быть необыкновенным как по градостроительным, так и по архитектурным решениям» — такое мнение сейчас популярно в России в связи с обсуждением проекта «Сколково». В случае Чжунгуаньцунь это не так. Z-park — с виду обычный район Пекина. Кардинальной разницы с другими районами города нет: ну, может быть, этажность чуть поменьше. Те же офисы, жилье, институты и т. д. Это просто качественная городская среда с широкими дорогами, развитым общественным транспортом, зеленой территорией.
Кстати, из этого совершенно не следует, что нам надо идти по пути прагматичных китайцев. В Китае совершенно другая ситуация: очень много внимания уделяется градостроительству, усердно применяется мировой опыт, активно строят новые дороги, метро и другую инфраструктуру. Там много экспериментируют: к примеру, иностранные архитекторы, в отличие от России, построили здесь сотни зданий. В нашей ситуации Сколково выглядит удобной площадкой для нового градостроительства и новой архитектуры. Где же начинать изменения, как не здесь?
Вернемся к Z-park. Чжунгуаньцунь расположен в городской черте. Это, кстати, весьма характерный тренд для научных парков последней четверти прошлого века. Полвека назад научные парки, как и университетские кампусы, часто выносили за город. Но позднее все большую популярность приобретала идея «научный парк в городе». Сотрудники такого технопарка не оторваны от жизни, проще установить связь инноваторов с финансистами. Кроме того, научный парк становится градообразующим предприятием, оживляющим город.
Интересно, что Чжунгуаньцунь с пространственной точки зрения не единая территория, а набор фрагментов. Исторически все начиналось с зоны на северо-западе Пекина — сейчас эта часть называется субпарк Хайдань. Но кроме него в состав Чжунгуаньцуня входят еще девять научных субпарков и 17 научных парков при университетах. Все они находятся в разных районах города. У крупных субпарков есть, как правило, своя специализация: программное обеспечение и электроника, новая энергетика и промышленный дизайн, новые материалы и биотех, медицина, цифровые медиа, креативная индустрия и прочее. Кроме этих крупных анклавов в Чжунгуаньцунь входят и множество маленьких, иногда состоящих всего из нескольких зданий, разбросанных по всему Пекину.
Лекция-интервью с китайским чиновником
«Старик, это не Европа и не Америка, поэтому даже не думай об интервью о технопарке. Китайцы закрыты и сообщают миру только то, что хотят. Для донесения миру правильной информации они используют пул проверенных журналистов. Никто не возьмет на себя ответственность за интервью с незнакомым иностранцем: вдруг ты возьмешь и напишешь гадость? Но даже если ты получишь аудиенцию, то толку не будет. Тебе зачтут заранее подготовленный и согласованный на самом верху текст, и все», — так выглядел «курс молодого бойца» от российского журналиста, который провел в Китае более десяти лет.
Тем не менее я вступил в переписку с администрацией Чжунгуаньцуня при посредничестве наших дипломатов. За две недели переговоры не продвинулись. Поездка на «Экспо» в Шанхай уже заканчивалась, а из Пекина вестей все не было. Наконец кто-то из китайцев намекнул, что в интервью они не заинтересованы. Буквально в последние дни пришлось пойти ва-банк, поменять легенду и послать запрос от представителя нового технопарка в России, ищущего партнеров в Китае. Неожиданно китайская сторона ответила согласием, и со мной в офисе парка Чжунгауньцунь встретился сановник из администрации Пекина, который занимает немалый пост и в руководстве научной зоны.
Пока чиновник не подошел, с его свитой из трех человек можно было поговорить несколько минут неформально. Выяснилось, что русских инновационных компаний в Чжунгуаньцуне практически нет. «Российские инновации связаны в основном с военными разработками» — так просто китайцы объяснили этот феномен. Затем появился сановник и действительно прочел часовую лекцию об успехах технопарка.
По словам чиновника (его фамилию, учитывая журналистскую легенду, лучше не называть), при создании научного парка Чжунгуаньцунь власти преследовали три цели. Первая — создать кластер высокотехнологичного бизнеса, который и дает рабочие места, и является локомотивом экономики. Вторая — отработать новые хозяйственные и финансовые механизмы. Чжунгуаньцунь оказался в авангарде новой экономической политики: технопарки стали следующим этапом китайских реформ после создания свободных экономических зон.
Третья — новый парк должен был стать центром информатизации всего Китая, центром подготовки специалистов и написания национальных программ. Кроме того, он сразу планировался как пилотный проект, подлежащий тиражированию. Впоследствии по всему Китаю была создана сеть специализированных технопарков по примеру инновационных программ в Японии и Франции.
По заданию Госсовета Китая был создан комитет по управлению зоной, который курируется администрацией Пекина, а также компания по развитию территории, которая занимается инфраструктурой, выделяет земельные участки, строит здания. Был создан бизнес-инкубатор: компании с наиболее интересными проектами, отобранные администрацией, получают на год-два полностью оборудованные офисы с мебелью и оргтехникой бесплатно. Сегодня в Чжунгуаньцуне рождается около 4 тыс. высокотехнологичных компаний в год.
Китайцы не стали изобретать велосипед, а адаптировали успешные механизмы. Были введены особые административные и налоговые режимы со льготами для резидентов научного парка. Условия для резидентов четко описаны: компания, которая хочет построить здание, может до юаня просчитать бюджет, к примеру, подключения к сетям. Каждый год администрация выпускает толстые справочники на английском языке, где есть всевозможная информация для резидентов: от условий аренды помещений и предложений о наборе персонала до энергетических тарифов. Для китайских работников Чжунгуаньцунь предоставляет необычную льготу: возможность пекинской прописки.
Ясность правил не отменяет в Китае индивидуального подхода к ключевым клиентам. Компаниям, в которых заинтересована администрация, могут быть предоставлены сверхвыгодные условия. «Нам предлагали различные льготы. Предлагали купить готовое здание или построить новое. Мы просчитали вариант с покупкой, и оказалось, что оно обошлось бы нам всего в 400 долларов за квадратный метр. Причем эта цена включала даже отделку», — вспоминает опыт общения с чиновниками одного из китайских технопарков Александр Башевский, возглавляющий российское отделение компании IPG, лидера мирового рынка лазерной техники
По мере развития технопарка развивались и услуги для компаний. Двадцать лет назад это были центры, где начинающие компании могли получить юридические, бухгалтерские и маркетинговые услуги. На данном этапе весьма актуальны финансовые услуги (гранты и гарантии для банков от специального фонда) и консалтинговые услуги по подготовке компаний к IPO. В 2009 году китайские власти отчитывались, что в технопарке на тот момент было 113 компаний, чьи акции котируются на биржах, а валовой объем средств, аккумулированный через механизм IPO, превысил 14 млрд долларов.
Интересна стадийность развития проекта. При создании научного парка в 1988 году китайцы не обольщались по поводу состояния собственной науки. Поэтому была выстроена долгосрочная программа догоняющего развития высокотехнологичного сектора. На первом этапе, когда высоких технологий почти не было, большое значение имело привлечение западных компаний. Работая на них, вчерашние китайские студенты могли получать ценный опыт. Иностранные компании, в свою очередь, были заинтересованы в локализации своих продуктов для их выхода на необъятный китайский рынок.
На втором этапе стали появляться сильные китайские инженеры и компании. Китай начал искать и находить ниши в мировом разделении труда, в которых можно преуспеть. Так, сейчас Китай имеет очень сильные позиции в сегменте клинических испытаний для мировых фармацевтических концернов. Догоняя Индию, Китай активно развивает офшорное программирование. При этом в Чжунгуаньцуне не делают ставку на переманивание известных европейских и американских ученых. Китай предпочитает развивать проекты молодых амбициозных ученых «второй волны».
Нынешний этап китайские власти определяют как переход от копирования и работ на подряде к производству собственных оригинальных инновационных продуктов и выводу их на мировой рынок под собственными брендами. При этом меняется и структура отраслей. Если раньше львиная часть бизнеса и разработок касалась IT, то сегодня резко растут обороты других секторов — биотеха, разработки новых материалов и альтернативной энергетики.
Если говорить о субъективных ощущениях, то мне бросились в глаза две детали. Первая — к цифрам в Китае надо относиться с большой осторожностью. Недаром некоторые западные экономисты говорят, что китайская статистика — это особое искусство, и о реальном положении дел в китайской экономике судить невероятно сложно. В частности, непонятно, насколько технопарк оказался затронут мировым кризисом: китайцы этой темы избегают. Вторая деталь — конечно, мощь китайского развития ощущается и без цифр. Причем это спокойная мощь: китайцы «играют вдолгую» и, никуда не спеша, все равно добиваются удивительных результатов.
Догнать Кремниевую долину
Сможет ли Чжунгуаньцунь стать новой Кремниевой долиной? Этим вопросом иностранные журналисты в последние годы задаются все чаще. Китай уже производит в четыре раза больше инженеров, чем США. Резко растут расходы на НИОКР, число выданных патентов и публикаций в научных журналах — все это говорит об амбициях Китая в секторе инновационной экономики. Американские журналисты сравнивают Чжунгуаньцунь с японским технополисом Цукуба, претендовавшим на конкуренцию с Кремниевой долиной. Японцы смогли построить новый город науки, но им не удалось наладить трансфер научных разработок в бизнес. А каковы шансы Китая?
В сравнении с японским технополисом обозреватели отмечают несколько преимуществ Чжунгуаньцуня. Молодое поколение китайцев намного лучше знает английский язык. Китайцы — прирожденные бизнесмены. Наконец, в пользу Китая фактор «морских черепах». Так называют китайцев, получивших образование в США и возвращающихся в Китай, несмотря на выгодные предложения остаться. На это их толкает не только быстрый карьерный рост на родине и невысокие издержки на начало нового бизнеса, но и желание поучаствовать в возрождении «Великого Китая».
В то же время многие эксперты считают, что переход от экономики заимствования и копирования к производству оригинальных идей и продуктов Китаю если и удастся, то будет очень непростым. «Китайцы правильно выстраивают элементы инновационной системы, грамотно создают технопарки. Многие элементы они скопировали у Америки очень удачно, — сказал корреспонденту “Эксперта” профессор Стэнфордского университета Вильям Миллер. — Но надо отметить несколько моментов, которые не позволят им догнать Кремниевую долину. Во-первых, Кремниевая долина развивается уже почти сотню лет, а китайским технопаркам всего четверть века. Разрыв в качестве человеческого капитала, в среде жизни, в атмосфере очень велик. Во-вторых, в Китае нет традиции “лузерского капитализма”. Нет существующей в Америке традиции толерантного отношения к неудаче, а в инновационном бизнесе умение падать и вставать очень важно. И третье — в Китае есть очевидные проблемы с авторскими правами и неуважением к интеллектуальной собственности. В атмосфере, когда можно украсть идею и скопировать устройство, развернуть производство новых идей и продуктов будет очень трудно».
Загрузка...